ЧТО ТАКОЕ ЦЕНТР И ГДЕ ЕГО ИСКАТЬ?
На второй встрече семинара мы обсудили постколониальный подход как стратегию разработки и анализа проектов в области современного искусства. Также был рассмотрен вопрос определения: что мы понимаем под центром, периферией, и какими смыслами мы наделяем эти понятия? И, наконец, как исследователю и художнику извне найти способ разговора о территории и найти свою собственную точку зрения, не становясь в экспертную позицию и не подражая местному жителю?
Участники дискуссии: Полина Лукина, Лёля Милановская, Наталья Смолянская, Татьяна Миронова, Анна Ассонова, Мария Бунеева, Амаль Авезджанова
1. Плюралистическая модель понимания центра
Полина Лукина (П.Л.): Начать я бы хотела с прояснения каких-то основных моментов отношения между центром и периферией. Я для себя определила стандартную модель отношений центра и периферии, как состоящую из двух основных характеристик. Во-первых, это модель бинарная, есть две точки: центр и периферия. Во-вторых, это модель иерархическая: у нас есть центр, который проецирует смыслы вниз на периферию. Для себя я определяю глобальные и локальные центры так, что в глобальном центре место не так важно, как в локальном. Например, в локальном, в смысле в нашем российском центре, место играет более значимую роль (как Москва), чем в глобальном. Потому что в глобальном плане нет конкретного места, где все сконцентрировано и откуда все исходит, оно более распространено по миру. Для меня глобальный центр — это источник, в первую очередь, художественных трендов, направлений и актуального художественного дискурса. Локальный центр больше сосредоточен на культурной политике в экономическом и политическом смысле.
Глобальный центр мы не можем обозначить как место, но можем выделить главные институции и события, которые дают повестку: Венецианская биеннале, Manifesta, Documenta и т.д.
2. Изменения в понимании глобального центра
Лёля Милановская (Л.М.): Когда зашла речь о примере, я подумала о Парижской школе. Это пример из прошлого, не самый актуальный. Парижская школа — это идеи, которые влияли на всю европейскую часть. Это была центральная идея, которая распространялась. Но не знаю, насколько это возможно с Венецианской биеннале сравнивать, когда идут довольно разделенные линии разных павильонов.
Наталья Смолянская (Н.С.): Мне кажется, важное значение имеет тот факт, что Парижская школа — это не современное искусство. Это очень хороший пример, просто это изменение характерно на переходе к современному и даже к сегодняшнему моменту. Потому что то, о чем говорит Полина, это свойство последних лет. Изначально было соблюдение привязки к месту — Нью-Йорк, Лондон, Париж. А потом пошел отход, но не в плане, что мы дадим и другим возможность, место, а в плане трендовости.
3. Глобальные центры: создание или фиксация смыслов?
Татьяна Миронова (Т.М.): А в случае с Венецианской биеннале или большими выставками, они задают тренд или фиксируют? Мне кажется, они как губка работают. Они не устанавливают тренды, они, если в плохом смысле, как будто паразитируют, но если не негативно, то они скорее считывают их.
П.Л.: Мне кажется, да, есть фиксация и воспроизводство трендов, но, проблема в том, что очень сложно установить источник этой тематики. Публичные, глобальные события неминуемо становятся флагманами и образцами для тех людей, которые, например, не могут доехать и посмотреть их вживую. Для широкой аудитории, грубо говоря.
4. Москва: локальный центр или периферия?
П.Л.: Есть проблема представленности российского современного искусства за рубежом, потому что из-за того, что воспроизводятся одни и те же имена, это как замкнутый круг. Они продолжают выставлять тех, кого знают, кого видели. Этим все и исчерпывается в России.
Л.М.: Это Москва выдергивает, Москва определяет основные критерии.
Н.В.: Кто такие «Москва»? Москва — это не абстрактное понятие, это люди, которые занимают определенные посты в определенных институциях.
Т.М.: Получается, центр — это система отношений, прежде всего. Может, не прежде всего, но…
Л.М.: Мне кажется, не отношенИЙ, а отношенИЯ.
П.Л.: Тусовка? Локальный центр да, в бОльшей степени тусовка.
Н.В.: И в этом смысле слово «периферия» к нам очень подходит.
5. Центр и периферия в плюралистической модели
П.Л.: Мы немного затронули тему, почему глобальный центр лишился топографического места. На мой взгляд, это произошло в связи с общей децентрализацией, которая началась после Второй Мировой Войны. Начали возникать альтернативные центры, в том числе художественные, на периферии. Мы уже не можем сказать, что Европа является неоспоримым лидером мнений в художественной среде. Мы все помним о зажегшейся звезде Китая в искусстве, что сейчас это очень сильный и влиятельный центр, где столько художественных сообществ и институций, возникших в последнее время, что не учитывать роль китайской публики и китайских институций, и художников сейчас просто нельзя.
К вопросу о глобальных событиях, мне пришла в голову мысль, что если в глобальном проекте центр пытается сам себя осмыслить, это обречено на неудачу. Для меня таким показательным примером стала Documenta 14, когда уже классическое европейское событие пыталось сделать высказывание на тему альтернативных центров, кризиса европоцентризма, на тему децентрализации и так далее. Напомню, они сделали два параллельных выставочных и образовательных события, в Касселе и в Афинах, заострив проблему важности децентрализации. Это вылилось в очень популистское событие, паразитирующее на громких лозунгах, но непосредственной пользы для места, для Афин, не принесшее.
Н.В.: Я вижу такую модель, где множество центров, а периферии в этом контексте нет, потому что периферия существует в другом концептуальном рассмотрении этой схемы. То есть плюралистичность именно по отношению к центру, а не к периферии, потому что периферия всегда плюралистична, ее всегда много, она зависит от локальных центров.
П.Л.: Сейчас идет момент перехода от бинарной структуры к множественной. Это можно аргументировать появлением новых сильных центров на бывших перифериях. И если можно такую тенденцию проследить, то хотелось бы о ней заявить.
Т.М.: У меня вопрос: зачем в ситуации плюралистической модели с множеством центров нам нужна периферия?
П.Л.: Мне кажется, в такой идеальной схеме периферии нет.
6. Что формирует центр?
П.Л.: Многие говорят сейчас о кризисе биеннализации. Что это превратилось в способ промоушена региона и в привлечение инвестиций в место, а не в высказывание художественное, политическое. Но на фоне общей критики формата биеннале ярко выступает Рижская биеннале, которая дает нам потрясающее высказывание и о современности, и о месте, и опять же ставит вопрос об актуальности формата биеннале. Мне кажется, что этот вопрос всегда очень субъективный, локальный. Нужно каждое событие анализировать в единичном формате.
Т.М.: А делает Ригу центром эта биеннале?
Н.В.: Нет, Ригу эта биеннале центром не делает. А делает ли Венецианская биеннале Венецию центром? Мне кажется, что тоже не делает.
П.Л.: Мне кажется, это Ригу сделало центром. Потому что я, например, первый раз в жизни попала в Ригу именно на биеннале. Понятно, что экономически это очень выгодно для региона из-за туристов. Сейчас много самолетов с русскими туристами летают в Вену, просто чтобы посмотреть на Брейгеля. Мне кажется, что это делает центром, но на какой-то ограниченный промежуток времени. Как оно потом укоренится в местной культурной ситуации — это уже вопрос.
Т.М.: Тогда получается, что художественный центр — это, что… Лёля говорила про Парижскую школу, — это что-то протяженное…
Л.М.: Я про стиль скорее говорила. Что это имело влияние на многие страны.
Т.М.: Это влияние — это еще какой-то процесс. Это же не про создание, а про показ больше. Когда показ заканчивается, все заканчивается. Есть ли такие центры, которые сейчас…
Л.М.: Запускают процессы…
Т.М.: Ну да! Мне кажется, это тоже важный момент, когда центром является то, что аккумулирует и запускает какие-то процессы. Это может быть институция или что-то образовательное. Для меня это какой-то «истинный» центр. Не знаю, есть ли что-то такое сейчас.
П.Л.: Это вопрос к созданию среды. Центр не может существовать без какой-то постоянно активно действующей среды.