ЗРИТЕЛЬ МЕЖДУ КОНТРОЛЕМ И СЛУЧАЙНОСТЬЮ
Опросник семинара «Место искусства»
ЧАСТЬ 2
Как вы думаете, изменилась ли роль зрителя в ситуации пандемии?
Затрудняюсь ответить.
Андрей Ишонин
Как мне видится, да: возросла конкуренция за зрителя и стремление активно вовлекать его в онлайн-взаимодействие, в то время как публика, судя по всему, сориентировалась не так быстро и не торопится менять свои культурные привычки.
Александра Володина
Мне сложно сказать, что изменилась роль зрителя, но эта ситуация точно изменила зрительское и любое другое восприятие.
Аня Кравченко
Нет.
Вероника Актанова
В какой-то степени изменилось само понятие зрителя, так как зрителем в онлайн-формате считается не только тот, кто смотрит прямой эфир (меньшинство), но и тот, кто смотрит в записи (большинство). А это уже совсем другая работа с аудиторией.
Анастасия Курляндцева
Если отойти от проблемы смещения визуальных практик, положения тела в пространстве и ситуаций коммуникации, а также доступности... То в зависимости от реакции институций: каких конкретная институция «строит» и привлекает зрителей? Если и до пандемии зрителю отводилась инертная, ведомая роль, сводящая его функцию к количеству массы при покупке билета, то и, на мой взгляд, в условиях пандемии такие институции воспитывали податливого удобного зрителя, играющего роль покупателя, в данном случае — подписчика, ставящего лайки в социальных сетях и тратящего время на просмотры. Такая роль как уважение или неуважение к «зрителю» не изменились в условиях изменения параметров.
Алекса Торрес
Безусловно, изменилась, во многом потому что он стал пассивен, перестал коммуницировать с искусством, существующим лишь в материальном мире из-за отсутствия возможности физического присутствия. Теперь вся коммуникация строится (до недавнего времени, пока музеи не открылись и пока люди не решаются пойти на выставки из-за продолжающегося в стране роста заболеваемости вирусом) на онлайн-событиях: дискуссиях, виртуальных выставках и других форматах. Соответственно, мы можем говорить о новых (старых) формах общения зрителя с современным искусством, часть из которых останутся и после пандемии.
Джульетта Саркисян
Появилось чуть больше возможностей давать «обратную связь», онлайн-форматы этому способствуют (всюду режим комментариев и т.д.).
Дарья Пыркина
Да.
Маша Членова
Наверное, роль зрителя изменилась за эти месяцы, и все больше музеев делают виртуальные экскурсии, виртуальные показы выставок, придумывают проекты, которые вовлекают зрителя в онлайн-пространство. Мне кажется, зритель немного утомлен от этого, но в первый месяц был возбужден: столько бесплатного приоткрылось для него в сети Интернет. Я не имею в виду только изобразительное искусство, но и театр, музыкальные концерты.
Ольга Шишко
Непонятный вопрос: что значит «роль»? Зритель перестал физически присутствовать в музеях и на выставках, но оставил за собой право и возможность судить об искусстве и озвучивать эти суждения через различные сети.
Ирина Горлова
Поменялся ли ваш зрительский опыт в связи с переходом художественных событий в онлайн? Принимаете ли вы участие в таких событиях (онлайн-открытиях, виртуальных экскурсиях, дискуссиях, перформансах и т.д.) или принципиально отказываетесь от них?
Не поменялся, я не имел данных ни о каких онлайн-открытиях, виртуальных экскурсиях и т.д.
Андрей Ишонин
Участия в онлайн-событиях не принимаю: для меня всегда было более ценным офлайн-взаимодействие с искусством, поскольку оно позволяет большую темпоральную и пространственную вариативность (ходить по выставке в своем собственном темпе и т.д.), а также это не в последнюю очередь событие общения (всегда хожу на мероприятия в компании, чтобы обсуждать свои впечатления). Онлайн немножко стирает эти моменты.
Александра Володина
Я не стала более активным зрителем онлайн-событий, смотрю столько же событий онлайн, как и смотрела ранее. Но чувствую, что сами события в сети изменились, в мое онлайн-время стало попадать больше камерных событий, организованных знакомыми художниками в России и не только. Онлайн-экскурсии меня пока не захватили. Во многом поход на выставку был именно походом: физическим перемещением в другое пространство. И сейчас место этих походов занимают прогулки.
Аня Кравченко
Мой зрительский опыт не поменялся. Участия не принимала, ничего не смотрела. Это не принципиальная позиция, а просто дела до всего этого не было.
Вероника Актанова
В апреле, когда было начало бума онлайн-событий, я попробовала смотреть многие онлайн-форматы: и экскурсии, и театральные постановки, и разные виды концертов, и ZOOM-дискуссии, и круглые столы, и даже игры. В некоторых участвовала сама. И довольно быстро поняла, что это не мое. В случае с театром и музеем мне дорога атмосфера и аутентичность, а в случае с различными диалоговыми практиками, где нет видеосюжета, а только лица спикеров, мне гораздо комфортнее и интереснее формат подкастов.
Анастасия Курляндцева
Да, поменялся. Мне не пришлось увидеть «вживую» множество отвратительных выставочных проектов в Москве. В связи с этим не пришлось продумывать маршруты гуляния до выставок и после них. Что касается онлайн-мероприятий, то здесь приоритет отдавался иностранным проектам ввиду качественности контента. Хотелось бы воспользоваться открывшимися во время карантина информацией и возможностями — это достаточно интересно, я от этого не отказываюсь.
Алекса Торрес
Единственный формат, интересующий меня в связи с переходом на онлайн, — это лекции и дискуссии. На мой взгляд, количество онлайн-контента зашкаливает не только в художественной сфере, но и во многих других: такое количество ресурсов на просмотр и участие во всех событиях не представляется возможным и осмысленным. Вопрос, который интересует меня, — это насколько необходим переход на онлайн тех событий, суть которых состоит в участии физического зрительского опыта, таких как выставки, экскурсии, перформансы? Необходима ли такого характера адаптация культурных институций или это сбивает с толку зрителя? Если нет, то какие формы были бы наиболее современны и актуальны?
Джульетта Саркисян
В условиях пандемии не осталось ни времени, ни сил на зрительский опыт. Все рабочее и большую часть личного времени забрала подготовка онлайн-событий в роли организатора или участника.
Дарья Пыркина
Смотрю виртуальные экскурсии, слушаю дискуссии и доклады по выставкам как в музеях Нью-Йорка (где живу), так и в музеях и художественных пространствах, находящихся в других странах (в том числе в Москве).
Маша Членова
Я ни от чего принципиально не отказываюсь. Онлайн-присутствие мы будем ощущать еще долго, и, даже если выйдем в офлайн, удобство онлайна в чем-то будет проявляться, и стиль жизни людей изменится. Мы совместно с Алексеем Исаевым были одними из первых, кто занимался интернет-искусством. Это пространство для художника уже умерло, Интернет стал коммерциализированным и, на мой взгляд, не очень интересным. Поэтому все хорошо в первые месяцы, когда это художественно, открыто, гостеприимно для зрителя. Но мы же знаем, что это все не может быть долго бесплатно и скоро станет коммерческой историей, которую будут использовать музеи, театры, музыкальные организации.
Мне нравилось выходить в офлайн и смотреть все живьем, тем более что очень многие вещи, которые переходят в онлайн, не созданы для этого. Одно дело — сетевое искусство, когда художники специально придумывали проект, который не мог существовать в музейном пространстве. Сейчас легко придумываются многие вещи, которые могут существовать офлайн. В общем, зритель все равно будет ждать, когда произойдет слияние с искусством, музыкой, театром.
Ольга Шишко
Да, появилась возможность путешествовать онлайн по различным площадкам. Мне не очень понравился формат онлайн-открытий: пустые залы выглядели печально, но экскурсии и дискуссии мне кажутся перспективным форматом. Да, я принимаю в них участие.
Ирина Горлова
Что вы думаете о новых явлениях в мире искусства в условиях заточения и самоизоляции: Изоизоляция, сообщество «Шар и Крест», различные флешмобы в социальных сетях? Что показывают эти практики? Проявляется ли в этих практиках позиция зрителя?
Не слежу, не знаю.
Андрей Ишонин
Очень интересный вопрос, и сами перечисленные феномены очень интересны и заслуживают отдельного изучения, впрочем, у меня есть сомнения, может быть, их было бы продуктивно рассматривать не как часть мира искусства, а как в первую очередь социальные практики общения, как новые способы переизобретения повседневности. То есть, несколько огрубляя, можно сказать, что они скорее больше сообщают нам о позиции художника/практика, чем о позиции зрителя. Собственно, способы взаимодействия зрителей с этим контентом, насколько я могу судить, такие же, как и раньше с другим художественным контентом в соцсетях: лайк, похвала, осуждение с моральной точки зрения. Но интересно, что эти практики проникают в повседневность именно как практики активного совместного действия. Во-первых, это страшно интересно обсуждать и делиться с друзьями, а во-вторых, знаю, например, что некоторые мои знакомые размышляли о том, чтобы сделать сценку для Изоизоляции, но в итоге не сделали или сделали, но не опубликовали. То есть тут мы имеем дело не с изобразительным и видимым для зрителя, а с воображаемым, т.е. с расширением возможностей повседневного воображения и переживания: переживания чего-то позитивного и вдохновляющего на фоне непозитивной и невдохновляющей пандемии.
Александра Володина
Мне сложно что-то сказать на этот счет, формат флешмоба никогда не привлекал мое внимание.
Аня Кравченко
Позиция зрителя — это как? Это кого? Надо, наверное, проводить опросы, брать выборку, подсчитывать «голоса».
Вероника Актанова
Кто-то воссоздаёт картины, кто-то повторяет танцы в ТикТоке, кто-то участвует в мини-аукционах, кто-то рисует виды из окна и выкладывает в районную группу. Все это, как и всегда, — про сопричастность, необходимую многим людям, желание похвалы, про выстраивание комьюнити, про карнавальность и игру.
Анастасия Курляндцева
Изоизоляция — замечательный флешмоб, открывающий картины и зрителя как нечто друг другу актуальное и видимое.
«Шар и Крест» — это что-то между дном и подъездом. Хотя подъезды в русской провинции нисколько от дна своим решетчатообразным полом не отличаются.
На мой взгляд, в флешмобах позиции зрителя и актера уравниваются и смешиваются: задают движение два активных компонента, превращаясь в некоторое самостоятельное при всей его массовости и узнаваемости действие. Граница допустимого перестает быть четкой, и в этом огромный потенциал, коммуникативность и свобода.
Тогда как сообщества, преследующие за собой более корыстные цели, сталкиваются и с большими проблемами. Например, в вопросе искусства проблема не ограничивается поиском дистрибутивного канала купли-продажи, а загнанно волочит за собой шлейф проблем, связанных с качеством, актуальностью, покупательской способностью и т.д.
Алекса Торрес
В редких случаях такие проекты действительно помогли художникам: их работы приобрели или опубликовали, тем самым оказав финансовую поддержку. С другой стороны, такие сообщества как «Шар и Крест» еще больше размывают и так неопределенные понятия «современное искусство», «коллекционер», «российский рынок искусства». Таким образом, появились и воспользовались ситуацией пандемии художники, не имеющие никакого отношения к современному искусству, а куратор музея «Гараж» Андрей Мизиано по неизвестным причинам активно участвовал в развитии проекта.
Джульетта Саркисян
Думаю, что это очень важные терапевтические практики сплочения сообщества и взаимопомощи. Вряд ли здесь можно выделять отдельную позицию зрителя, тут каждый, в той или иной мере, — соучастник.
Дарья Пыркина
Из перечисленных практик мне лучше всего знакома Изоизоляция — подхваченная россиянами инициатива Музея Гетти [1]. Интересно, что эта инициатива получила широкий размах именно в России, где населению традиционно внушается пиетет к искусству и подчеркивается дистанция между обычным зрителем и создателем в гораздо большей степени, чем на западе. Возможно, именно шанс преодолеть эту дистанцию побудил российское население на массовое творчество по имитации произведений. Еще более интересным мне показался flashmob британских нехудожественных музеев в твиттере: своего рода конкурс на самый странный предмет в их коллекции (creepy), обращенный в первую очередь к кураторам [2]. Еще показательным (хоть и не очень удачным) мне показалось приглашение британских музеев зрителям курировать свои собственные выставки из предметов их коллекций, тысячами выложенных в сеть, со специально созданной программой. Мне кажется, за этой последней инициативой стоит большое будущее.
Маша Членова
Благодаря Изоизоляции люди стали более четко смотреть на работы, ведь, чтобы создать образ с картины, нужно всмотреться: где какой цвет, какая поза — это созерцание, время нахождения с работой.
«Шар и Крест» спасал многих художников: они лучше себя продавали, чем в нормальное время. Особенно учитывая, что наше государство не дало на следующий же день всем фрилансерам по 5 тыс. евро как в Берлине, оно не дало ничего. Очень нечестно поступают с творческими людьми. Художники предложили нам бесплатно свои практики, но не получили никакой поддержки с позицией «делитесь, развлекайте публику, мы все у вас бесплатно возьмем».
Мне нравится, что «Шар и Крест» вовремя закрылись. Здесь важно вовремя остановиться, чтобы не сделать из этого коммерческую игрушку, чтобы потом не говорили, что ты нажился на карантине. Я сама купила работ 20: Люды Беловой, Гора Чахала, Иры Затуловской. Когда я приехала к Ире в мастерскую уже после карантина, она мне говорила: «Макс Боксер нас зарядил на бесконечную работу: мы каждый день вставали и что-то творили». Главное — мы стали больше понимать про региональное искусство, не только то, что дается нам на блюдечке.
Ольга Шишко
«Шар и крест» — уникальный проект, пример того, как личная инициатива, имеющая целью прежде всего поддержку друзей, выросла до грандиозного масштаба. Даже в нашем отделе появились «коллекционеры» современного искусства, азартно приобретающие работы. ШиК помог и до сих пор помогает реально заработать деньги на жизнь художникам и не только им.
Изоизоляция — всенародный проект, прекрасный, так как огромное количество людей оказались вовлечены в искусство, познакомились с произведениями, которые пародировали.
Ирина Горлова